80 лет форы [СИ -- версия от 26.03.2010] - Сергей Артюхин

Потомки нам эту войну не выиграют. Они могут нам в этом только помочь. А войну должны выиграть мы!

3 июля 1941 года.

Берлин, Рейхсканцелярия.

- Что, черт возьми, происходит?!! Почему наступление остановлено, я вас спрашиваю! - Гитлер орал на вытянувшихся в струну генералов не жалея горла.

- Это ни в какие ворота не лезет!!! Вы потеряли уже сколько, тысячу танков? ТЫСЯЧУ? Как это понимать?! - то, что потерянных танков было не тысяча, а несколько меньше, Гитлера не волновало.

- Мой фюрер, русские применили новое оружие огромной мощи. И мы пока не нашли методы противодействия...

- ЧУШЬ! Это все жидовские отговорки! Хватит пудрить мне мозги сказками о чудо-оружии русских! Эти недочеловеки не способны придумать ничего стоящего! - Гитлер брызгал слюной, орал, кричал, ругался, топал ногами еще с полчаса, прежде чем более-менее успокоился.

-Значит так. Я дам Фон Боку еще один шанс. В течение десяти дней Минск должен быть взят.

- Но, мой фюрер... - Кейтель попытался было объяснить Гитлеру, что это маловероятно, практически невозможно после таких потерь, и с такими проблемами в снабжении, но не успел.

- Молчать! Десять дней - крайний срок. Если Минск не будет взят к этому времени, я лично буду рассматривать вопрос о компетенции фон Бока. И некоторых других военачальников. Разговор окончен.

Уходящие генералы уже не видели, как Гитлер нервно вгрызался в носовой платок...

9 июля 1941 года.

Москва, Кремль.

- Итак, Лаврентий, ты разместил товарищей инженеров?

- Да, Иосиф Виссарионович. Лучшие условия, какие мы только можем создать.

- Что они могут нам предложить для начала?

- Технология производства так называемых термобарических боеприпасов - это очень мощные бомбы. Кроме того, генерал Ледников просил развернуть производство реактивных снарядов для их РСЗО. У них есть несколько человек, которые могут нам в этом очень помочь. Конечно, эффективности боеприпасов будущего нам не добиться, но по сравнению с тем, что у нас есть сейчас... И очень просили развернуть производства дизельного топлива повышенного качества. А то свое у них пока еще есть, но оно рано или поздно закончиться... И тоже самое относительно снарядов для малокалиберных пушек.

- Хорошо. Что еще?

- Напалм. Очень эффективная зажигательная смесь. Производство можно развернуть в кратчайшие сроки. Автоматическое оружие, так называемый автомат Калашникова. Не то что у них сейчас, опять-таки, но немногим хуже. Их генералы, да и солдаты, в один голос говорят, что лучшего для нынешнего времени просто нет. Высочайшая надежность, большой магазин и простота. Патрон помощнее, чем у ППШ, но послабее, чем у винтовки. Весьма эффективно. Так что тоже быстро начнем производить. Гранатометы. Очень эффективное противотанковое оружие. Станковые автоматические гранатометы. Как оказалось, у нас разрабатывалось, но разработчик, а именно Таубин, оказался репрессирован, а как оружию поддержки ему цены просто нет, намного эффективнее ротного миномета.

- Ну, ошиблись из-за вредителей, ничего. Может, выпустим товарища Таубина в помощь товарищам потомкам? Раз уж был прав насчет гранатомета. Займешься этим, Лаврентий.

- Да, Иосиф Виссарионович. Кроме того, получим от потомков огромную помощь в танкостроительстве. Помогут нам модернизировать наши танки и разработать новые. С самолетами похуже, у них ни одного конструктора или даже просто инженера оттуда нет. Но есть паренек, он авиамоделированием занимался, у него информации много, должно помочь хоть немного. В целом, большие перспективы. И еще очень важное. У них есть лекарства, антибиотики. Очень сильные. Даже при заражении крови могут помочь. Обещают помочь с развертыванием производства.

- Замэчательно, Лаврентий. Через два часа совещание ГКО, ты распорядился относительно этой их, волшебной карты?

- Да. Это не совсем карта, Иосиф Виссарионович, это просто тонкий экран, подключенный к компьютеру, - Сталин не дал договорить Берии:

- Оставь тэхнические подробности. Сегодня удивим наших генералов, а? - вождь ухмыльнулся.

* * *

- Ну что, товарищи маршалы, готовы мы ответить Гитлеру?

- Да, товарищ Сталин, - отвечать на вопрос вождя поднялся Шапошников. Покрутив в руках непривычную лазерную указку, он ее отложил, заменив на обычную.

- Мы сосредоточили против ослабевшей в результате действий наших неожиданных союзников 2-ой танковой группы Гудериана 17-й механизированный корпус, 155-ю, 121-ю и 143-ю стрелковые дивизии.

- Насколько нам стало известно, Борис Михайлович, Гудериан более не командует 2-ой танковой группой, теперь ей командует фон Клюге, - Сталин жестом попросил маршала продолжить.

- Основной удар наша группировка нанесет по 24-му танковому корпусу, с целью создания угрозы флангу остаткам 47-го танкового корпуса. Одновременно с этим остатки 4-ой армии в составе 14-го механизированного корпуса и 28-го стрелкового корпуса совместно с Особой армией нанесут удар в районе Бреста по 46-му танковому корпусу Вермахта. Учитывая, что "Великая Германия" фактически уничтожена, противостоять им будут только 10-я танковая дивизия и моторизованная дивизия СС "Рейх".

- Уничтожению последней надо будет уделить максимальное внимание, - Ворошилов усмехнулся, - представляете, как прозвучит: советские войска уничтожили Великую Германию и Рейх.

Члены совета ГКО заулыбались.

- Таким образом, в случае успеха, 47-ой танковый корпус будет фактически окружен, а 2-я танковая группа прекратит свое существование. Мы окончательно снимем угрозу окружения наших войск в Белостокском выступе и создадим угрозу флангу 4-й армии Вермахта, - Шапошников отвернулся от карты и посмотрел на Сталина.

- То есть, Борис Михайлович, мы окончательно сорвем планы немецкого командования?

- Более того, товарищ Сталин. Мы фактически создаем предпосылки для перехода в наступление.

- Ну, об этом еще пока рано говорить, товарищи. Не будем торопиться. Головокружение от успехов, как вы помните, ни к чему хорошему не приводит. Но вот вы, товарищ Жуков, все же разработайте план на случай успеха. - Жуков кивнул.

- Теперь касательно "Особой группы". В документах нам надо ее как-то называть. Там вам не здесь, так сказать. Поэтому, товарищи, надо бы нам придумать названиэ ее бригад. У кого какие варианты?

- У меня есть вариант, товарищ Сталин, - поднялся уже Берия. - Предлагаю назвать их 1-ой и, соответственно, 2-ой Особыми Механизированными бригадами РВГК. Действующими в составе Особой армии РВГК.

- Еще есть варианты? - переглядывающиеся члены ГКО и генералы ничего не ответили.

- Хорошо, товарищ Берия. Примем ваш вариант. Всем спасибо, все свободны. А вас, товарищ Молотов, я попрошу остаться, - частично просмотренные Сталиным "17 мгновений весны" даром не прошли. - Товарищ Молотов, будем с вами разрабатывать документ о статусе товарищей потомков. И вы, товарищ Берия, пожалуй, тоже останьтесь.

11 июля 1941 года.

Штаб Моторизованной дивизии СС "Рейх"

Пауль Хауссер с самого утра чувствовал себя отвратительно. Последние две ночи ему снились жуткие кошмары. Главными действующими лицами в них были Гитлер и Сталин. В последнем сне главный коммунист на чистом немецком спрашивал, что Пауль предпочитает: быть забитым до смерти, заморенным голодом или повешенным? А Гитлер уговаривал его выбрать голод...

К плохому настроению добавлялось предчувствие катастрофы. Фон Бок ходил весь осунувшийся и был совершенно не похож сам на себя. Что и не удивительно. До срока, данного Гитлером, оставалось всего ничего, а Минск стоял, и сдаваться не собирался. Русские перебросили туда еще несколько дивизий и большое количество противотанковых орудий, значительно усилив оборону. Попытки взять город с налета закончились ничем, кроме больших потерь в технике и живой силе. А окружить его не удалось...

Хауссер вспомнил, как в качестве командира дивизии "Рейх" ходил навещать Гудериана. Тот выглядел ужасно. И дело было даже не в бинтах и синяках, не в гипсе и не в капельнице. Самым страшным для Пауля были глаза танкового гения Рейха. Они были потухшими и безжизненными, словно Гудериан был при смерти.

Эсэсовец грустно помотал головой, вспомнив, как он спросил о состоянии Гудериана у его лечащего врача. "Стабильное средней тяжести, с тенденцией к улучшению", - это уже тогда удивило эсэсовца. Генерал живой, ну ранило его, ну контузия, но ведь это все пройдет, а мы тем временем победим. И вот в последнем теперь-то Хауссер был не уверен. И понимал причину потухших глаз своего бывшего командира. Если сначала он, было, решил, что это из-за того, что генерал-полковник не сможет принять участие в разгроме Красной армии, то теперь он считал, что Гудериан попросту не верит больше в победу немецких войск. А учитывая обстановку на фронте...